Мюнхен — не самый подходящий для мизантропа город. Я бы даже сказал, мизантропу тут делать нечего. Мизантроп должен остерегаться Мюнхена, избегать его манящих улочек и облетать стороной. Потому как этот город легко может мизантропа перевоспитать. Нет, сначала накормить и напоить, а потом уже перевоспитать. Но от этого мизатропу должно быть не легче. Еще в Мюнхене неуютно самоуверенным людям. Здесь они теряют свою самоуверенность. Над городом лежит какое-то проклятие для самоуверенных людей, и они, эти люди неизменно наступают в лужу. Мюнхен их долго водит за нос, путает в кривых переулках, вводит в заблуждение похожими названиями. В конце концов выводит к главным своим достопримечательностям, но самоуверенным людям от этого не легче. Об этом мне рассказывали сами самоуверенные люди и сами мизантропы. Мне, впрочем, тоже пришлось нелегко.
Все дороги в Мюнхене ведут к Marienplatz. И даже те, что не ведут, все равно к ней стремятся. По крайней мере так мне казалось, когда я вышел из отеля и подошел к трамвайной остановке. В лобной доле мозга отпечатался фотографический снимок карты города. В правом кармане приютился bayern ticket. За спиной чувствительно для прохожих топорщился фоторюкзак со сменными объективами и штативом, призванный показать всему человечеству уровень мастерства его владельца. Я был полностью готов к покорению Marienplatz и окресностей. И, конечно, уехал не туда.
Неладное я заподозрил еще в трамвае. Трамвай медленно по мосту форсировал реку Изар, когда карта из лобной доли замигала красным. Пересекать реку я не должен был ни в одной из параллельных вселенных. Ошибка в расчетах вскрылась на ближайшей остановке. Если когда-нибудь были в природе немцы, вышедшие в поисках Красной площади из метро «Красносельская», то я знаю, что они чувствовали. Хотя это я себя так успокаивал в тот момент, разумеется, таких немцев в природе нет.
Неподалеку от Mariahilfplatz обнаружилась весьма симпатичная Mariahilf-Kirche. Во Вторую Мировую ей, как и многим другим немецким соборам, не повезло. Но жители Мюнхена ее восстановили.
Трамвай в обратную сторону, вновь форсирование реки, узенькие улочки, постоянная сверка с картой из лобной доли, пролетающие мимо соборы, молчаливая молитва к мальчику, идущему из магазина с булкой в зубах, не менять позы, пока я не подниму фотоаппарат к глазам, мальчик, оказавшийся паразитом, остановка за остановкой, Karlsplatz, здесь можно спешиться.
В этом месте мне нужно взять передышку и собраться с силами, слишком сильны переживания. Через пятьдесят метров человек, глубоко и религиозно ценящий личное пространство, будет шокирован. Чьи-то плечи, аромат жареных каштанов, пожилая пара, держащаяся за руки, вереница студентов, сотни людских глаз, внезапная турбулентность из человеческих тел, пакеты с логотипами H&M, велосипеды, громкий смех, броские вывески, вновь запах жареных каштанов, резкое торможение из-за внезапно остановившегося впереди бритого затылка, сладкий аромат чьих-то духов, здравствуй, ад.
Передышка наступает на Marienplatz. Вот она — цель этого дня. Достигнута. Чувство прекрасного от созерцания Новой Ратуши побеждает чувство паники от наблюдения за броуновским человеческим и регламентированным автомобильным движением. Кстати, кто придумал пустить автомобили и автобусы через главную площадь города?
Во дворе Новой Ратуши на удивление тихо. Туристы осторожно обходят замкнутое пространство и общаются друг с другом исключительно шепотом. Это место наводит на туристов какое-то невидимое, но разлитое в воздухе благоговение. Я поднимаю камеру и делаю пару снимков. Осмелевшие туристы следуют моему примеру.
В арке ратуши висит каменная стела, напоминающая об олимпиаде 1972 года. Мне, помимо прочего, она напомнила об одном из самых страшных и громких терактов того времени, в ходе которого погибло 12 человек.
Старая Ратуша не так величественна и помпезна, как Новая. Оба здания разделяют около пятисот лет. Пять веков на расстоянии пятидесяти метров друг от друга.
Именно в такие моменты, моменты гармонии с окружающей средой и смирения с окружающей действительностью что-то происходит. Происходит внезапно, но настойчиво. Слышишь, желудок, я о тебе, предатель! Духовной пищи для него было явно недостаточно, ему хотелось хлеба, а не зрелищ. Минуя Marienplatz, и повернув за Старой Ратушей направо пришлось прогулять желудок по Старому рынку Viktualienmarkt.
Рынок наполнен жирными ароматами мюнхенских сосисок и робкими туристами. Ароматы плавно и неторопливо распространяются по площади, а голодные глаза туристов судорожно бегают по доскам с ценниками. Доски смотрят на туристов своими суровыми немецкими названиями и бросают вызов незнакомыми сочетаниями знакомых вроде бы букв. И без того растерянные туристы бегут к следующей доске, но на них нет ни слога по-английски, доски не знают жалости. Самые находчивые (или самые голодные) встают в очередь и говорят продавцу «same» — то же, что и предыдущему покупателю. Охота за едой в центре Мюнхена вынуждает идти на ухищрения.
Подкрепившись, можно отправиться дальше. Вновь через людской водоворот, вернувшись через Marienplatz, оказываешься у Frauenkirche, самого узнаваемого собора Мюнхена. И успеваешь за полчаса до его закрытия зайти внутрь. Одна из башен Фраункирхе на реставрации. Маленький фотограф, сидящий внутри, сначала огорчается, но потом находит позитивное в случившемся: фотографии собора с двумя открытыми куполами есть на каждой открытке, а у тебя будут уникальные кадры с одной из башен в лесах — такое происходит раз в пятьдесят лет!
Справедливости ради стоит сказать — снять Frauenkirche во всей ее красе можно только с воздуха. Со всех сторон она плотно облеплена другими зданиями, и никакой широкоугольный объектив фотографа здесь не спасет. Но глаз собор порадует в любом случае. А случайное ухо порадуется байкам экскурсоводов про отпечаток дьявола недалеко от входа в церковь.
На площади у Национального театра я поймал когнитивный диссонанс. Немецкая опера для меня — это, прежде всего, Вагнер. Но перед площадкой, над которой как раз и должен гордо реять Вагнер во всей своей красе, кто-то организовал парковку для туристических автобусов. Вагнер и автобусы, Вагнер и толпы японских туристов, Вагнер и отсутстие меня на Вагнере, черт, да я поймал сразу несколько когнитивных диссонансов!
Случается и невозможное. Вагнер и GreenPeace, например. Зеленые активисты тут же выступали за экологически чистые источники энергии, в частности, за ветряные мельницы. Возможно, в будущем кто-то и напишет оперу об этом. Но пока Вагнер в моей душе судорожно мечется и не может найти покоя.
Теплый солнечный день быстро сменяется прохладным вечером. По коже ползет озноб, и прибежища начинает искать не только душа, но и тело. TripAdvisor манит отзывами, но вечерние огни искажают реальность. Карта в лобной доле, мигнув пару раз, тухнет. Ближайшие рестораны оказываются заполнены до отказа.
Внутренний компас направляет ноги к богу. Они уже не слушаются рулевого, идут сами по себе. Напротив двух башен Frauenkirche ноги делают резкий разворот и заходят в Augustiner Klosterwirt. В такие критические для мозга ситуации я всегда доверяю ногам. Эти два существа безошибочно и на этот раз нашли приют. В самом центре колышущегося человеческого поля они определили свободный столик и с довольным видом стукнулись друг о дружку.
Если вы любите ужин при свечах, то вам нельзя идти в немецкую пивную. Если вы любите уединение в общении с парой креветок за маленьким столиком в углу, то вам не стоит идти в немецкую пивную. Если вы не готовы общаться с незнакомыми людьми, то вам не стоит идти в немецкую пивную. Но мой внутренний самоуверенный мизантроп и без того был повержен. Мюнхен с ним играл как кошка с мышкой: обманул, поощрил, утомил, сытно накормил, заморозил, а потом согрел. Поэтому он даже не пикнул, когда в критических двадцати сантиметрах рядом прям из воздуха сформировалась пожилая пара.
Деревянные потолки, литровые кружки пива, официантки в национальных нарядах — вечер постепенно начал приобретать уютные черты. Нюрнбергские сосиски оказались так себе, зато пиво не подвело. Но какая-то мышка еще бегала в подсознании. Она шевелила своим хвостом, беспокойно моргала глазами и то и дело обнюхивала всех окружающих. Но вскоре и эту мышку удалось усыпить.
Эта идея пришла в голову не мне, меня заставили, совратили, принудили и прочая. Вообще, я не пью крепкий алкоголь после института. То есть, много больше десяти лет. Шнапс никогда раньше не пробовал. Но тут как-то разом все встало на свои места. Вагнер удобно расположился рядом с GreenPeace, пиво Augustiner мирно присоседилось к Frauenkirche, а такдосихпоринепонятно, чтомыкупилинарынке гармонично легло к нашим желудкам. Шнапсовая гармония разлилась в воздухе, а ужин в ресторане превратился в семейную трапезу. Я не знаю, что они там подмешивают в этот шнапс, но сразу захотелось всего и много. Захотелось остаться в этом городе на несколько дней. Захотелось вернуться в этот людской поток перед главной городской площадью. Захотелось сесть на велосипед и на светофоре газануть на глазах у водителя «порше». А еще захотелось попробовать жареные каштаны, которые так навязчиво разносили вокруг свои ароматы.
Источник: travel.ru
